Фреска (от
итал. fresco - свежий), - живопись по сырой штукатурке, одна из техник
стенных росписей, противоположность «а секко» (росписи по сухому). При
высыхании содержащаяся в штукатурке известь образует тонкую прозрачную
кальциевую плёнку, делающую фреску долговечной. Выполняется художником-фрескистом.
В наши дни термином «фреска» могут называть любую стенную живопись, вне зависимости от
её техники (а секко, темпера, живопись масляными, акриловыми красками и т.
д.). Для обозначения непосредственной техники фрески иногда используют
наименование «буон фреска» или «чистая фреска». Впервые этот термин появился
в трактате итальянского художника Ченнино Ченнини (1437). Иногда по уже
сухой фреске пишут темперой. Древнерусские
живописцы первоначально придерживались техники выполнения фресок, принятой в
Византии. Штукатурка (левкас), нанесённая на стену, была пригодна для письма
по сырому в течение нескольких дней. Этот ньюанс
позволял наносить раствор сразу на всю площадь, предназначавшуюся для
росписи. Позднее рецептура левкаса изменилась: в 1599 году епископ Нектарий,
греческий художник, оставшийся жить в России, в своём наставлении «Типик»
советует не оставлять грунт на стене «без письма» на ночь или даже перерыв
на обед. Известь для левкаса интенсивно промывалась водой для удаления
гидрата окиси кальция (так называемой «емчуги»), который, выступая уже на
готовой фреске, безвозвратно портил роспись. При такой обработке способность
извести к закреплению красок снижалась, поэтому сокращалось время письма по
сырому. Схожая система подготовки извести описана в работе Паломино,
посвящённой технике фрески. Древнерусские стенные росписи всегда завершались
по сухому красками, где связующими были либо яичный желток, либо
растительные клеи. Более поздние росписи исполнялись уже полностью яичной
темперой, с XVIII века заменённой совершенно не подходящими для православной настенной живописи
масляными красками.
Сергий Глоткин
Настенные
росписи придела св. Даниила Столпника в Храме Святых Отцов Семи Вселенских Соборов
в Московском Свято-Даниловом монастыре
Можно сказать, что история
росписи придела св. Даниила Столпника в храме Семи Вселенских Соборов
началась задолго до начала этой работы. Хочется, хотя бы в общих чертах,
рассказать о предшествовавших тому событиях. Мне кажется, это будет
интересно. А дело было так... В далёком 1983 году я
работал в Объединении "Союзреставрация", по тем временам самая авторитетная
и крупная реставрационная контора. В состав объединения входило несколько
мастерских, так называемых СНРПМ-1, 2, 3... и т. д. В расшифровке это
выглядит так - Специальная Научная Реставрационная Производственная
Мастерская, и дальше соответственно, её номер. У каждой мастерской был свой
профиль, специализация по видам искусства и материалам. Там можно было
отреставрировать, а также и изготовить заново всё, что угодно. Была
мастерская по металлу, ковка, сварка, гальваника и т. д.; ткани, ткачество и
вышивка; дерево, резьба и золочение; архитектура и работы по камню; ну и
конечно, живопись... В помещенниях и в снабжении
материалами для работы в то время недостатка не было. Я помню нам регулярно
выдавали каждому для работы шикарные голландские колонковые кисти! А самое
интересное, что для реставрации фресок, в частности для удаления
поверхностных загрязнений, а проще говоря, для промывки стен использовались
натуральные греческие губки! Сейчас такая губка, даже небольшого размера
может стоить насколько тысяч рублей! А тогда мы их нисколько ни жалели, ведь
их привозили мешками! А ещё стоит вспомнить осетровый клей..., сейчас это
вообще экзотика. Ну, и ещё каждому из нас полагался ежедневно пакет молока (разумеется,
бесплатно). Строго по расписанию ежедневно привозился ящик с пакетами.
Молоко, правда, особой популярностью не пользовалось и по большей части
выбрасывалось в мусорный бак. Ведь в большом ходу были другие напитки, в
основном вино разных марок, и на молоко уже просто места не хватало… Жили мы
весело и особо этого не ценили, а зря! Сейчас, спустя много лет, произошли
такие перемены, что кажется, что это происходило если не на другой планете,
то, уж точно, в какой-то другой стране! Но я отвлёкся... Вообще же можно без
преувеличения сказать, что наши приключения в те годы достойны отдельного
рассказа.
Сотрудников и специалистов в нашей организации было достаточно, так как по
тем временам зарплата была неплохая и плюс, что тоже очень важно, постоянная
так называемая "халтура", неофициальная подработка. Устроиться туда на
работу было непросто, места считались "блатными". Но мне повезло, так как к
тому времени я уже поступил в ВУЗ и перспектива иметь сотрудника с высшим
художественным образованием сыграла свою роль. Я принёс показать несколько
своих живописных работ в технике масла, которые всех впечатлили и меня взяли
на работу. Сначала, конечно, учеником. Как оказалось, как раз сотрудников с
дипломами вузов на предприятии было наперечёт, но уж такова специфика самой
реставрации. Мастерская наша называлась
СНРПМ-2 и занимались мы реставрацией станковой и монументальной живописи.
Это картины, иконы, любые сюжетные и орнаментальные росписи, в том числе и
церковные. Начальником мастерской был тогда Борис Николаевич Садеков,
которого все страшно боялись. Человек весьма строгого нрава, он пытался
бороться за дисциплину, проводил утренние проверки и т. д. Но, как мне тогда
казалось, безуспешно - такие уж времена были... весёлые! Были, конечно, при
нём и свои плюсы - идеальное снабжение расходными материалами и престижные
заказы, и объекты у нас были по всему Советскому Союзу! Даже в Самарканд
ребята ездили, очень интересно всё это было. Помню, как только он перешел в
другое ведомство, всё как под откос покатилось... Уж не знаю, по какому
стечению обстоятельств, возможно случайно, а может быть и совсем не случайно,
но меня зачислили в бригаду к одному из самых авторитетных специалистов
Анатолию Тимофеевичу Силину, ныне покойному. Он и стал моим первым учителем.
Окончив после войны Владимирское ремесленное училище, он, благодаря
природному уму, смекалке и чувству такта в скором времени завоевал
непререкаемый авторитет в реставрационных кругах. Признаюсь, что до
поступления на работу я не очень часто посещал Храм Божий, а тут мы, можно
сказать, просто жили под церковной крышей, домой только спать уходили. А
поскольку организация была солидная, то и объекты реставрационные у нас были
самые престижные. Лично мне довелось поработать и в Новоспасском монастыре,
и в Николо-перервинском, и в Кремле, а больше всего в Покровском соборе "что
на рву", более известном как Храм Василия Блаженного, или, как мы выражались
между собой на профессиональном жаргоне, "на василии блаженном". Вот
здесь-то и произошло моё первое настоящее знакомство с церковным искусством.
В подклети храма, это нижний цокольный этаж, была устроена мастерская, где в
зимнее время мы работали с иконами, а летом приводили в порядок интерьеры
самого собора. Здесь нельзя не вспомнить с сердечной благодарностью
бессменного хранителя собора-музея Любовь Сергеевну Успенскую, работающую
там и поныне. Одному Богу известно, какие усилия надо прилагать, чтобы
содержать в порядке не только большое здание, но и огромную бесценную
коллекцию экспонатов, а также фонды музея. Но труды в таком месте
вознаграждаются, что называется, "сторицей". Ту волну чувств, которые
испытываешь, находясь не только в самом храме, но даже просто вблизи собора,
нельзя испытать, я думаю, нигде больше. Это особое место. Уникальное. И,
наверное, самое важное для нас, для России... несмотря на то, что это
сооружение далеко не самое древнее... Ну, а поскольку сама по себе
профессия реставратора всё-таки является ремеслом в большей степени
техническим, чем художественным, мне очень захотелось глубже заглянуть в
секреты иконописания и, уже имея немалый опыт общения с прекрасными
памятниками древней живописи, попробовать свои силы на практике. Вот так
скромно, почти самоучкой, я начал пробовать писать иконы. Впрочем не я один...
Очень, жаль, что в то время мне не довелось встретиться с матушкой Иулианией
или с отцом Зиноном, тогда уже довольно известным иконописцем. Между тем именно с отцом
Зиноном было косвенно связано одно знаменательное событие того времени:
начались грандиозные работы по восстановлению Свято-Данилова монастыря.
Работы велись спешно, надо было успеть к назначенным срокам и мастеров брали
с удовольствием, рук не хватало. Тут и мы в стороне не остались, и это было
моё первое знакомство с монастырём. 5 декабря 1996 года начали готовиться к
росписи придела св. Даниила Столпника в храме Святых Отцов Семи Вселенских
Соборов в Московском Свято-Даниловом монастыре. Засыпали известь в бочки и
залили водой. Начали растирать необходимые краски. Затем по первому
черновому слою штукатурки была сделана предварительная разметка
предполагаемых изображений и композиций. Лицевой слой штукатурки наносился и
тщательно выглаживался небольшими участками, так чтобы можно было успеть их
расписать за день, пока поверхность штукатурки или, как её ещё называют
стенной левкас сохранял влажность. Работы по росписи были полностью
закончены 3 декабря 1999 года.
Храм Святых Отцов Семи Вселенских Соборов. Вверху на
переднем плане придел Св. Даниила Столпника
Материал приводится в рамках Проекта "Рисуя Минералы..." и предназначен только для индивидуального прочтения.
При цитировании
обязательна гиперссылка на сайт
http://mindraw.web.ru
